Начало нулевых – время перемен. Размышляем о духе эпохи в сериале «Камбэк»

Когда выходит сериал вроде «Камбэка», ты невольно ловишь себя на мысли, что начало 2000-х — это уже отдельная эпоха. Не придаток к девяностым и не предисловие к десятым, а вполне самостоятельный мир. Там — кнопочные телефоны, CD-плееры, игровые автоматы, первые цифровые фотоаппараты и саундтрек, от которого щемит сердце. Всё вроде еще серое и немного советское, но уже чувствуется, что страна постепенно приходит в себя.

В сериале — подростки из маленького города, которые учатся быть взрослыми в 2004 году. Вроде всё знакомо: гаражи, ларьки, заборы с облезшими объявлениями, блуждающий свет от уличных фонарей. Но это уже не та безысходность девяностых. Мир начинает обретать форму. Вместо хаоса — попытка устроиться. Вместо отчаяния — тихая надежда, что дальше будет нормально.

Если попробовать вспомнить то время без ностальгических фильтров, всплывают детали: модемный интернет, телефон, который нельзя было занять во время «выхода в сеть», реклама на каждом углу, обменники, казино и автоматы. Вечером по телевизору — «Фабрика звезд» и «Жди меня». Соловьёв шутит на «Серебряном дожде», Бодров уже в «Последнем герое», а по MTV крутят клипы, которые казались окном в другой мир.

И всё же это была эпоха, где оптимизм соседствовал с усталостью. Люди хотели просто жить спокойно — без шока и надрыва. После девяностых, где каждый день был выживанием, хотелось стабильности, пусть и самой приземлённой. И именно эта тихая, непафосная мечта и есть главный вайб начала нулевых. Не быть богатым, не стать героем, а просто устроить жизнь так, чтобы не стыдно и не страшно.

В культуре того времени это ощущение проявилось во всем. «Наше радио» играло песни про честность и человеческое достоинство. В книжных магазинах стояли первые романы про Фандорина. На сцене — Гришковец, который без истерики говорил о простом, но важном. Даже реклама, пусть и вычурная, звучала спокойнее — без лозунгов о «мечтах» и «успехе». Казалось, все синхронно устали от борьбы и просто хотят передышку.

«Камбэк» показывает эту паузу точно. Его герои — не герои вовсе. Они не спасают мир и не рушат систему, просто взрослеют. Их семьи разбиты, но не безнадёжно. Их улицы мрачные, но где-то там уже светит экран первого телефона с камерой. Это поколение не выбирало между гопниками и ботанами, между неформалами и эмо. Оно просто существовало в моменте — на стыке эпох, когда старое еще не ушло, а новое только подступало.

Интересно, что сериал не романтизирует то время, но и не высмеивает. Он говорит: да, всё было так. Немного бедно, немного грубо, но по-честному. И в этой честности — то, чего нам часто не хватает сейчас. Тогда мы не умели «залипать в телефоне» и не знали слова «вайб», но уже чувствовали его.

Может быть, поэтому смотреть «Камбэк» — как заглядывать в подростковые фотографии, где ты ещё не знаешь, кем станешь. Страна тоже тогда не знала. Она только приходила в сознание, как герой Петрова из очередного отечественного фильма — чуть растерянная, но уже живая.

И пусть сегодня многое кажется наивным, в этом наивном был смысл. Из него вырос тот самый «нормальный мейнстрим» — без пафоса и надрыва, но с верой, что можно жить по-человечески. Работать, любить, делать свое дело не из страха и не за награду, а просто потому, что так правильно.

«Камбэк» напоминает, как всё это начиналось. И, может быть, именно поэтому его хочется досмотреть до конца — чтобы снова поверить, что у нас всё получится.